Звезда по имени Андреев
Хотел бы я знать, зачем звезды светятся.
Наверно, затем, чтобы рано или поздно каждый мог вновь отыскать свою…
Анутан де Сент Экзюпери
Очень трудно говорить о звёздах. Ещё труднее говорить о том, кого ты безмерно любишь. Неимоверно трудно говорить о том, кого любят все. А как рассказывать о любимом, нет – не докторе, а о Человеке так, чтобы не скатиться на простое описание ощущений благодарного пациента, которые ты испытал от общения с ЛЮБИМЫМ доктором? Пациента, – одного из многих. Когда любишь, не хочется быть одним из многих.
Ведь для меня он был и остаётся «Первым после Бога». Так я ему когда-то написал в знак моей признательности и благодарности на одном из своих вымпелов полученных за, уже далёкое, чемпионство в авторалли среди инвалидов… А он от смущения быстренько перевернул этот вымпел написанным вниз…
Вспоминаются и те ещё не так далёкие «дофакторовские» времена. Когда ты, измученный бессонными ночами от жутких нечеловеческих болей, длящихся несколько суток кряду, проваливаешься в желанное небытие сна, а потом возвращаешься на этот свет уже без них, – этих пыток, начинается счастливый период уже других бессонных ночей. Ночей, когда ты вновь понимаешь, что жизнь всё же прекрасна и удивительна. Потому что ты вновь можешь тихо и умиротворённо созерцать окружающую действительность, составлять планы на будущее, размышлять о смысле жизни и смотреть, как зажигаются и падают звёзды…
И мы знали, что где-то среди этих звёзд, была ещё одна, особенная и самая заветная для нас, больных гемофилией: звезда по имени Андреев.
Она, эта звезда, родилась 70 лет назад. Родилась, чтобы в последствие стать Солнцем для всех людей с гемофилией Советского Союза и пост Советской России. Это Солнце, ярко вспыхнуло для нас в середине 60-х прошлого столетия, чтобы светить нам, спасать нас, согревать нас, обжигать нас иногда, когда мы бедокурили…
Мы быстро привыкли к этому, как привыкает всё живое к теплу своего Солнца, не задумываясь о том, благодаря чему они живут, и даже не замечая его, как и положено людям, занятым своей повседневной суетой, в пасмурные от гемофилии дни. Мы жили и знали что, как и ото всех звёзд, свет от НАШЕЙ ЗВЕЗДЫ будет для нас вечен…
Но, как оказалось, даже звёзды не вечны. Они не только зажигаются, они ещё и гаснут… Да, на смену им загораются новые звёзды. Но это была НАША звезда. И она была для нас Первой и Единственной…
А наша старушка-планета продолжает свой бесконечный скрипучий бег по орбите вокруг своего Солнца со скоростью 30 км/с. И в этой бесконечности периодически наступает момент, когда она проходит особенную точку, которая теперь для меня и каждого из 10 000 населения страны стала навсегда точкой печали. Это точка весеннего равноденствия 22 – 23 марта. Точка, когда эклиптика - орбита движения Солнца пересекается с небесным экватором.
Волею судеб она, будучи символом перехода природы от покоя и спячки к активной жизни, пять лет тому назад стала для нас точкой отсчета от момента, когда погасло наше Солнце. Солнце – по имени: Андреев.
Я помню, практически каждое мгновение нашего нечастого общения, начиная с того, когда я был студентом, а он молодым начинающим учёным в ЦОЛИПК.
Он же вспомнил меня только после 20 лет от первой нашей встречи и признался мне коротко и ласково, даже с какой-то ностальгической нежностью: «Моя первая операция… Только я, почему-то думал, что Вы светлый, а Вы как смоль…».
И вот теперь, когда я уже действительно стал почти совсем светлым, его нет рядом со мной. Но он по-прежнему всегда во мне…
Я ещё ничего не подозревал. Было начало марта. Вдруг какая-то непреодолимая сила заставила меня позвонить ему из Рязани в Москву. И после того, как я, в шорохах и потрескиваниях телефонной связи, услышал в ответ на моё: «Юрий Николаевич, доброе утро!», его такое тёплое: «Доброе…», что-то на меня нахлынуло и меня прорвало. Я вдруг осмелел и произнёс: «Мне так часто надо видеться с Вами и так о многом хочется с Вами говорить…». Выпалил и оробел от своей смелости. А он в ответ своим тихим, удивительным и неповторимым мягким голосом вдруг ответил мне: «Ну, так заезжайте…»
Не успел… И почему-то, откуда-то взявшееся, чувство вины не покидает меня с тех пор.
Утешает только одно: В астрономии есть гипотеза, что после взрыва, после якобы гибели звезды, она не исчезает, а переходит в новое состояние. А значит наше Солнце по-прежнему с нами. И его тепло продолжает и будет ещё очень и очень долго спасать и согревать нас…
Е. И. Соколов
3 апреля 2010 г.
